Реакция разных стран на запуск АЭС в Бушере была различной, что вполне закономерно. В России на все голоса поют этому событию дифирамбы. Израиль осудил запуск Ирана его первой АЭС, назвав этот шаг «совершенно неприемлемым», и призвал международное сообщество оказать давление на официальный Тегеран.

В преддверии пуска АЭС американские военные и вслед за ними израильские генералы выступили с целым рядом громких заявлений. В некоторых СМИ даже начали отсчет срока, в который Израиль может, атаковав Иран, предотвратить запуск атомной станции. Постепенно страсти улеглись, но интерес к теме отнюдь не угас.

23 августа в штаб-квартире РИА «Новости» в Москве прошел «круглый стол» в связи с запуском Бушерской АЭС. В ходе выступления генеральный директор Центра изучения современного Ирана Раджаб Сафаров охарактеризовал это событие как «ярчайшее событие за всю историю российско-иранских отношений» с точки зрения его масштабности и значимости. Успешное завершение проекта, по мнению Сафарова, знаменует «возвращение России на глобальный энергетический рынок, ядром которого является атомная энергетика, по своей эффективности не уступающая оружейному бизнесу»: «Россия вернула себе утраченные позиции, доказала всему миру, что обладает необходимыми ресурсами и технологическим потенциалом».

Раджаб Сафаров считает, что пуск станции создает благоприятные условия для выхода России на рынок атомной энергетики стран Ближнего и Среднего Востока. «Вполне возможно, что после «Бушера» портфель заказов существенно пополнится, и, в первую очередь, за счет заказов из стран исламского мира», – предполагает он.

Эксперт не исключает того, что запуск АЭС даст Москве основания пересмотреть свою сдержанную позицию в отношении поставок Ирану ракетных комплексов С-300. У России для этого, на его взгляд, появляется весомый аргумент и серьезная мотивация: защита построенного стратегического объекта. «Многие государства хотели бы построить новые АЭС, но в силу разных причин, в особенности из-за отсутствия должной защиты таких объектов, не берутся за подобные проекты», – утверждает он.

Р. Сафаров убежден, что для Ирана ввод в строй Бушерской АЭС означает, прежде всего, политическую победу Ирана над США и странами Запада. «Запуск станции констатирует факт появления на мировом горизонте новой супердержавы регионального масштаба, во всех отношениях, безусловного лидера исламского мира», – добавляет он.

Директор Центра энергетики и безопасности Антон Хлопков посвятил свое выступление в основном анализу того, почему срок сдачи АЭС оказался настолько затянутым. Коснувшись политики США в отношении «Бушера», он отметил, что Соединенные Штаты с начала 1980-х гг. придерживаются введенного эмбарго на поставку в Иран ядерных технологий, в том числе связанных с мирным использованием атомной энергии, «высказывая обеспокоенность насчет того, что они могут быть переключены на незадекларированные цели».

Антон Хлопков подчеркнул, что при этом США стремились добиться соблюдения эмбарго и другими странами, что у них неплохо получалось: «В частности, Америке удалось убедить правительство Германии отказаться от участия в завершении строительства Бушерской АЭС и ввести запрет на поставку комплектующих для станции». А затем, по мнению А.Хлопкова, под дипломатическим нажимом Штатов из работы над проектом выбыли Украина и Чехия.

«Набор инструментов давления на Россию по бушерскому вопросу также был достаточно разнообразен, – заявил директор Центра энергетики и безопасности. – Во второй половине 1990-х и начале 2000-х гг. США рассматривали развитие российско-американских отношений по целому ряду направлений, например, в области атомной энергетики, в увязке с отказом России от всех видов сотрудничества с Ираном в ядерной сфере, включая и Бушерскую АЭС».

Антон Хлопков привел некоторые цифры. «Бушер», по его данным, обошелся Ирану в один миллиард 200 тысяч долларов: «А сейчас Россия и Турция ведут переговоры по строительству такого же, только чуть более мощного блока, который оценивается примерно в 4 миллиарда. Сравнивайте сами».

На вопрос, возможно ли использование АЭС в военных целях, он ответил образно: «С помощью экскаватора нельзя создать атомную бомбу».

Директор Института глобализации Михаил Делягин заметил, что на примере «Бушера» можно проследить «серьезный реванш архаики, когда человечество по многим позициям отступает назад». Это, по его выражению, подтверждение того, что технологический прогресс продолжается, но стоит довольно дорого: «Все понимают, что задержки с пуском АЭС вызваны не строителями, а политическими проблемами. Несмотря на серьезное давление, российское руководство показало, что оно может выполнять хотя бы некоторые из взятых на себя обязательств, и это уже хорошо».

Делягин подчеркнул, что «Бушер» принципиально не допускает никакой военный компонент: «АЭС – исключительно мирный объект, который технологически невозможно использовать ни в каких других целях». Но переоценивать это, по его убеждению, не следует. «Политика современного Запада опирается не столько на факты и разум, сколько на эмоции, ощущения и аллюзии и другие вещи, не связанные с конкретными событиями, – аргументирует эксперт. – Действительно вокруг Бушера живет около 200 тысяч человек, это населенный район, а не пустыня. Но на практике мы видим, что человеческие жертвы Америку и его союзников не останавливают».

Делягин не уверен, что запуск АЭС окончательно устраняет потенциальную угрозу удара по Ирану. Она, с его точки зрения, только снижается.

Ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры по внешней политике Максим Минаев заявил «Голосу Америки», что при запуске «Бушера» проявился «определенный шлейф от того факта, что Россия в значительной мере переориентировала свою политику по Ирану, особенно, по сравнению с той, которую она демонстрировала раньше, когда Ахмадинежад получил поддержку от Медведева». В последующем Москва, по его мнению, серьезно изменила свою позицию.

Это, на взгляд эксперта, находит свое подтверждение в том, что, по сути, за пределами темы Бушерской АЭС у России и Ирана сейчас нет крупных ни экономических, ни военно-технических совместных инициатив, которые они могли бы разрабатывать: «Вводом в строй станции Москва фактически закрывает по многим моментам текущую редакцию сотрудничества с Ираном».

По словам М.Минаева, это, возможно, косвенные рецидивы, в том числе и многочисленных контактов между США и РФ по «Бушеру»: «На данный момент в диалоге между Москвой и Тегераном по ядерному управлению поставлена если не точка, то многоточие. Каких-то перспективных проектов тут мы не видим. Реального проникновения российских бизнес-игроков на иранский рынок тоже не предвидится, а по военным аспектам вообще нет даже каких-то консультаций».

Минаев думает, что в этом направлении американское воздействие на российское руководство более чем ощутимо: «Потому что переориентация России в данном вопросе на мнение евроатлантических государств, что официально подтвердил и Дмитрий Медведев на встрече с российским дипломатическим корпусом, очевидно». «За пределами «Бушера» в сотрудничестве между Россией и Ираном практически вакуум», – заявил эксперт.

Виктор Васильев