Эксперт называет информацию об импичменте выдумкой западных СМИ

В западных средствах массовой информации в последние дни все активнее обсуждается вопрос о якобы нарастающем противостоянии в высших эшелонах власти Исламской Республики Иран. Причем речь идет не о достаточно давно оформившемся конфликте между т. н. «реформистами» (их лидером считается прежний президент Ирана Мохаммед Хатами) и «консерваторами», к которым относят действующего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада (и, разумеется, верховного руководителя аятоллу Хаменеи). Как известно, «реформисты» не признали победу Ахмадинежада на выборах в прошлом году, и в стране начались волнения, которые, несмотря на жесткие меры властей, продолжаются до сих пор.

Оказывается, помимо этого, конфликтная ситуация будто бы складывается и между самими верховным руководителем Ирана аятоллой Али Хаменеи и президентом ИРИ Махмудом Ахмадинежадом. И будто бы уже иранский парламент начал подготовку к осуществлению процедуры импичмента Ахмадинежада. Как сообщает The Guardian, причиной, по которой депутаты намерены сместить главу государства, могли стать его разногласия с аятоллой Али Хаменеи.

Вообще в истории исламской республики подобные конфликты уже бывали. Еще аятолла Рухолла Хомейни в начале 1980-х гг. был вынужден снимать с руководящего поста ИРИ своих бывших светских соратников: сперва – Мехди Базаргана, потом – Абольхасана Банисадра. Возможно, схожие осложнения возникли и у Хаменеи с Ахмадинежадом.

Здесь надо пояснить, что по Конституции Ирана, принятой после исламской революции 1979 года, именно верховный руководитель (по-ирански – рахбар) является главой государства, Верховным главнокомандующим вооруженных сил и даже руководителем военной разведки. Он определяет общее направление развития страны, внешнюю и внутреннюю политику, назначает на ключевые посты в государстве: председателей судов, руководителя полиции и командующих всеми родами войск, руководителей государственных теле- и радиоканалов, а также шестерых из 12 членов Совета стражей исламской революции.

Президент же – второе по Конституции лицо в стране и глава исполнительной власти – занимает должность, близкую по функциям к премьерской (сам пост премьер-министра в ИРИ был упразднен). При этом он выбирается на свой пост всенародным голосованием (хотя все кандидаты предварительно проходят утверждение Советом стражей) и носит титул «гаранта Конституции». Президент назначает членов Совета министров и координирует работу правительства. Ему подчинены 10 вице-президентов и 21 министр правительства, которые, однако, утверждаются на свои должности парламентом. Хотя президент назначает министров обороны и разведки, кандидатуры должны быть заранее одобрены верховным руководителем. Да и в целом по закону президент все решения по ключевым вопросам должен принимать только после одобрения рахбара.

Теперь же, по сведениям The Guardian, отношения между двумя этими высшими лицами тегеранского режима портятся на глазах. Последним тому свидетельством, по утверждению издания, стала неудавшаяся попытка президента отправить в отставку министра по делам разведки Гейдара Мослехи. 17 апреля министр по настоянию Ахмадинежада подал соответствующее прошение, однако решением Хаменеи был восстановлен в должности. Восстановление Мослехи в должности расценивается экспертами как «публичная пощечина президенту».

Еще одним свидетельством разногласий между лидерами Ирана The Guardian называет отставку министра иностранных дел Манушера Моттаки, решение о которой Ахмадинежад принял в декабре 2010 года без ведома верховного руководителя страны. Новым главой МИД стал Али Акбар Салехи, бывший глава Организации по атомной энергии Ирана.

По сведениям издания, в ходе последнего конфликта Ахмадинежад открыто продемонстрировал свое недовольство решением Хаменеи. В частности, он отказался публично поддержать восстановление в должности уволенного министра по делам разведки, о чем его просили ряд депутатов и руководителей Корпуса стражей исламской революции (КСИР).

В этой связи появились сообщения со ссылками на иранское агентство Safir News, что президент Ирана перестал являться на работу в президентскую резиденцию и не принял участия в заседании правительства. А в политических кругах Ирана стали распространяться слухи о том, что Ахмадинежад написал даже заявление об отставке. Но это – пока только слухи, т. к. он после инцидента с Хаменеи принимал представителей делегации Народного собрания Китая.

Разногласия между президентом и верховным руководителем происходили и ранее. В частности, еще в июле 2009 года Али Хаменеи уволил первого вице-президента Исфандиара Рахима Машеи. Сам президент решения об увольнении своего заместителя не принимал, а впоследствии назначил его главой своей администрации. Отмечается, что дочь Машеи и сын Ахмадинежада состоят в браке. Кроме того, об отставке в апреле 2011 года главы администрации президента Ирана напоминает и The Los Angeles Times. Что стало причиной такого шага, газета не уточняет.

В то же время ряд экспертов уже стали толковать предполагаемый конфликт между рахбаром и президентом уже не с точки зрения межличностного противостояния, а как конфликт разных политических линий в иранском руководстве.

Политолог Станислав Тарасов в своей статье, опубликованной ИА «Регнум», высказывает предположение, что верховный руководитель Хаменеи в условиях всеобщих волнений в странах Ближнего Востока намерен развивать курс на поддержку шиитской уммы (общины) в арабских странах, чтобы усилить международное влияние Ирана как ведущей шиитской державы. Во всяком случае, такие опасения относительно планов Ирана не высказывают ни правители Саудовской Аравии, ни монархи (сплошь сунниты) стран Персидского залива, где активизировались протесты шиитского населения. В то же время, как полагает Тарасов, «если судить по косвенным данным, то можно говорить о том, что Ахмадинежад больше склоняется к поискам компромиссов с Западом, несмотря на жесткие заявления в его адрес, просчитывает варианты модернизации страны на период «Ирана без мулл». Поэтому он может не разделять позиции духовного лидера относительно экспорта шиитской идеологии на сопредельные страны, особенно в нынешний период, когда регион переживает самые бурные потрясения в своей новейшей истории. Видимо, такой информацией располагает и Запад».

«Во всяком случае, несмотря на режим санкций, торговля Ирана со странами ЕС в 2010 году заметно выросла по сравнению с 2009 годом», – утверждает Станислав Тарасов. По его мнению, «дальнейшее ужесточение санкций могло бы повлиять на позицию правительства страны, за деятельность которого формально несет ответственность Ахмадинежад. Теперь очевидно, что резолюция СБ ООН, принятая в июне 2010 года против Ирана, была разработана именно с учетом этой позиции. С другой стороны, это означает, что США не случайно взяли на вооружение в отношении Ирана доктрину «мягкого нажима», чтобы создать предпосылки для внутренней трансформации режима. К тому же и лидеры иранской оппозиции, которые могут примкнуть к Ахмадинежаду, в режиме жестких санкций усматривают возможность упрочения позиций прежде всего духовенства».

По утверждениям Тарасова, и Израиль (главный объект резких высказываний Ахмадинежада) стал в последнее время воздерживаться от жестких комментариев на сей счет. Более того, некоторые из представителей израильской политической элиты полагают, что одним из эффективных способов разрешения иранской проблемы могли бы стать прямые переговоры США и ИРИ.

«Но с кем может говорить в Иране президент США Барак Обама?» – задает вопрос политолог. И сам же отвечает: «Скорее всего, с Ахмадинежадом». Неслучайно на Западе стало все больше появляться публикаций, в которых создается новый политический образ президента Ирана. Утверждается, что в ходе предстоящих парламентских выборов представители команды Ахмадинежада «дадут бой т. н. консерваторам», под которыми подразумеваются сторонники духовного лидера Ирана аятоллы Хаменеи». Из этого Станислав Тарасов делает вывод: «Иран накануне серьезных перемен. Только не очевидно, в какую сторону будет развиваться этот процесс: в сторону модернизации по сценарию Ахмадинежада либо иранскому духовенству все же удастся разыграть в регионе шиитскую карту и вновь победить в стране».

Со своей стороны ситуацию для КМ.RU комментирует главный редактор журнала «Деловой Иран» Раджаб Сафаров:

– Откровенно говоря, все эти анализы и прогнозы ничего общего с реальностью не имеют. Реальностью является мощная кампания дезинформации, предпринятая по данному вопросу в англосаксонских СМИ и подхваченная экспертами и политологами разных стран. Собственно, ее дезинформационный характер, как казалось, должен был быть очевиден именно в России, где те же СМИ и примерно те же эксперты пытаются который год найти (или создать) трещину между президентом и премьер-министром.

На самом деле выдуманным является практически все. Противостояния между верховным руководителем и президентом нет. Парламент вовсе не собирается объявлять президенту импичмент. Якобы снятый Машеи работает на своем посту. Никакого конфликта вокруг Мослехи не было и быть не могло: назначение и снятие министра разведки по Конституции есть прерогатива верховного руководителя. Замена Моттаки на Али Акбара Салехи была плановой и проводилась не вопреки, а по согласованию с верховым руководителем, иначе ее не утвердил бы парламент. И она никак не связана с мифическими планами чуть ли не «мировой шиитской революции», о которой так любят в последнее время сочинять и западная пресса, и монархии Персидского залива.

Собственно, по Конституции верховный руководитель может снять президента одним своим указом, как в РФ президент – премьер-министра, и никакой импичмент в парламенте для этого не нужен. Если же депутаты собираются самостоятельно, по собственному желанию вынести импичмент президенту – значит, они намерены выступить против воли верховного руководителя. Но если знать реалии Ирана, существующий расклад сил и политических предпочтений в иранском парламенте, то очевидно, что последнее – просто нонсенс.

Конечно, надо отметить, что поскольку президент занят постоянной конкретной работой и ежедневно вынужден принимать массу решений по самому широкому кругу вопросов, то у верховного руководителя по ряду из них может иметься свое мнение. И он может, в порядке критики, такое мнение высказать. Такое бывает, хотя верховный руководитель не злоупотребляет своим правом, чтобы не подрывать авторитет президента. Но в целом, если не считать разногласий по чисто рабочим моментам, верховный руководитель вполне удовлетворен президентом, и серьезных разногласий между ними нет.

Что касается деятельности оппозиции – Мусави, Хатами и прочих, а также их сторонников, – то не стоит так уж противопоставлять их и президенту, и Хаменеи. У них, конечно, есть разногласия, и после выборов они действительно пытались устроить уличное противостояние властям. Но в целом эти разногласия носят характер частностей, принципиальными же противниками ни государственного устройства современного Ирана, ни изменения основ его внешней и внутренней политики эти оппозиционеры не являются. Волнения, которые они поднимали, давно уже утихли, их власти тоже практически не трогают, и в следующих выборах право их участия никем не оспаривается.

Насчет шиитского фактора внешней политики: здесь и у президента, и у верховного руководителя – также общая, очень сбалансированная и выдержанная линия. Несмотря на то, что волнения идут во многих арабских странах, где шииты чаще всего являются неполноправным меньшинством, Иран оказывает им исключительно моральную и информационную поддержку. Ни финансовой, ни тем более военно-технической помощи Иран им не оказывает. Потому что он понимает, какой шум на весь мир подняли бы и Запад, и Израиль, и те же саудиты, если бы им удалось найти хоть одно вещественное доказательство «иранской экспансии». Хотя, между прочим, и монархии залива, и сами американцы не брезгуют оказывать и денежную, и военно-техническую помощь и сепаратистам, и религиозным экстремистам, пытающимся действовать на иранской территории.

Хрусталев Максим