Итак, после трудных многоэтапных переговоров в Швейцарии между представителями Ирана и шестерки посредников (Великобритания, Германия, Китай, Россия, США и Франция) 2 апреля было достигнуто рамочное соглашение по иранской ядерной программе. Этот несомненный прорыв в решении одной из самых застарелых и наболевших проблем современного мира естественным образом вызвал волну комментариев со стороны политиков и политологов.

О чем же конкретно договорились в Лозанне? Тегеран обязуется ограничить обогащение урана сроком до десяти лет и приостановить работу двух третей центрифуг из 19 тыс. ныне действующих. Кроме того, Иран в ближайшие пятнадцать лет не будет обогащать уран более 3,67%, а также сократит текущие запасы данного низкообогащенного топлива с 10 тонн до 300 килограммов. В ответ США и Евросоюз должны отменить все экономические и финансовые санкции, ранее введенные по отношению к исламской республике.

Эти договоренности высоко оценили в МИД РФ, подчеркнув, что в них «заложен принцип, сформулированный президентом РФ Владимиром Путиным, а именно – признание за Ираном безусловного права на осуществление мирной ядерной программы, включая деятельность по обогащению урана, при постановке этой программы под международный контроль и снятии всех действующих против ИРИ санкций». «Все последующие шаги в рамках окончательного соглашения будут предприниматься сторонами, исходя из принципов поэтапности и взаимности, которые в свое время были также выдвинуты российской стороной», – отметили в МИД.

По-своему комментируют лозаннское соглашение в Вашингтоне: президент США Барак Обама выразил убежденность, что в рамках достигнутого соглашения у Тегерана не остается возможности производить ядерное оружие. Глава Белого дома напомнил, что ранее Иран выполнял все условия заключенных с Западом договоров и позволил увеличить количество проверок.

И лишь у израильских политиков договоренности Ирана и «шестерки» вызвали откровенное недовольство. В наиболее резких выражениях отношение Израиля к сделке выразил министр стратегии и разведки Юваль Штайниц. Он заявил, что участники переговоров «оторваны от действительности»: «Когда представители «шестерки» обменивались рукопожатиями с иранцами в Лозанне, Иран продолжил свой террор в Йемене и завоевание руками террористов Ближнего Востока». По словам израильского министра, «улыбки в Лозанне не подтверждены реальными результатами», а «Иран по-прежнему отказывается идти на уступки и остается главной угрозой Израилю и Ближнему Востоку».

В России определенный скепсис по поводу сугубо мирного характера иранской ядерной программы высказывает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. «Очевидно, что США ничего не могут сделать с ядерной программой Ирана, – говорит он. – Ядерная программа Ирана – это проблема в первую очередь Ирана, Израиля и Саудовской Аравии. Иранская атомная бомба означает одно: провал режима нераспространения ядерного оружия в мире. Если это произойдет, то стратегическая ситуация в мире будет совершенно иной. Появляется возможность большой региональной войны совершенно другого типа. Вот к чему приводят изгибы политики президента США». Этот аналитик уверен, что Ирану удастся добиться получения ядерного оружия, несмотря на все потуги США. «Я верю в иранских специалистов», – иронизирует он.

С диаметрально противоположных позиций оценивает ситуацию в регионе и роль Ирана президент Российского фонда национальной и международной безопасности Леонид Шершнев. Он утверждает, что Иран всегда предпринимал усилия на передовой, чтобы гарантировать безопасность на Ближнем Востоке, так как считает, что укрепление стабильности в странах региона будет на пользу его собственной безопасности и стабильности.

Многие политологи говорят о хороших перспективах для России в случае отмены антииранских санкций. Так, к примеру, генеральный директор Центра изучения Ирана Раджаб Сафаров констатирует: «На самом деле соглашение «шестерки» и Ирана чисто политическое. Я полагаю, что Россия и Иран после его подписания будут иметь общие интересы. По большому счету сегодня России в Иране нет. Товарооборот между нашими странами в прошлом году составил менее одного миллиарда долларов. Я думаю, после этой сделки он будет только увеличиваться. Иран нуждается в наших технологиях, и эта ниша для нас незыблема. Ядерная энергетика, машиностроение, строительство промышленных объектов, военно-техническое сотрудничество и многие другие сферы – это может увеличить товарооборот до 5 – 7, а в лучшем случае до 10 миллиардов».

На чисто политические преимущества для России от урегулирования иранской проблемы обращает внимание эксперт-ближневосточник Теодор Карасик. «России нужна ядерная сделка с Ираном, так как это поднимает статус Москвы в роли переговорщика на международной арене», – отмечает он. По словам Карасика, успех в иранских переговорах поможет России в усилиях по урегулированию конфликта в Сирии, где российская сторона также играет активную роль.

Единственным минусом для нашей страны после снятия санкций с Ирана может стать существенное падение цен на нефть в условиях выброса на мировые рынки, где сегодня и так спрос ниже предложения, миллионов иранских баррелей. Директор энергетического агентства PetroleumWorld Элио Оэп констатирует, что только на фоне известий о завершении переговоров в Лозанне цена на нефть марки Brent уже упала на 5%. «Иранцы накопили достаточно добытой по квотам ОПЕК сырой нефти, которую раньше они не могли продавать, и, если открыть этот вентиль, рынок будет наводнен, а цены могут резко упасть», – утверждает он и подчеркивает, что дальнейшее развитие ситуации будет зависеть и от складывающегося спроса и предложения на рынке.

Впрочем, иранская нефть сможет появиться на рынках еще нескоро. «Смягчение санкций вряд ли начнется раньше, чем через полгода или даже через год после того, как окончательное соглашение будет подписано в июне», – говорится в распространенной аналитической записке компании Energy Aspects. После этого Ирану потребуется несколько месяцев, чтобы нарастить добычу и увеличить экспорт. «Для возвращения иранской нефти на мировой рынок потребуется время, скорее всего, это произойдет не раньше 2016 года», – заявляет директор Центра глобальной энергетической политики при Колумбийском университете бывший советник президента Барака Обамы Джейсон Бордофф.

Александр Рабковский